Неточные совпадения
Княгиня Бетси, не дождавшись конца последнего акта, уехала из театра. Только что успела она войти в свою уборную, обсыпать свое длинное бледное лицо пудрой, стереть ее, оправиться и приказать чай в большой гостиной, как уж одна за другою стали подъезжать кареты
к ее огромному
дому на Большой Морской. Гости выходили на широкий
подъезд, и тучный швейцар, читающий по утрам, для назидания прохожих, за стеклянною дверью газеты, беззвучно отворял эту огромную дверь, пропуская мимо себя приезжавших.
— Может быть. Едут на обед
к товарищу, в самом веселом расположении духа. И видят, хорошенькая женщина обгоняет их на извозчике, оглядывается и, им по крайней мере кажется, кивает им и смеется. Они, разумеется, зa ней. Скачут во весь дух.
К удивлению их, красавица останавливается у
подъезда того самого
дома, куда они едут. Красавица взбегает на верхний этаж. Они видят только румяные губки из-под короткого вуаля и прекрасные маленькие ножки.
Извозчик знал
дом Щербацких и, особенно почтительно
к седоку округлив руки и сказав «прру», осадил у
подъезда.
К дому с обеих сторон прилегали темные деревья старинного сада, аллея стриженых елок вела
к подъезду.
В то время как Нехлюдов подъезжал
к дому, одна карета стояла у
подъезда, и лакей в шляпе с кокардой и пелерине подсаживал с порога крыльца даму, подхватившую свой шлейф и открывшую черные тонкие щиколотки в туфлях.
Наконец все кое-как улаживается.
К подъезду подают возок, четвернею навынос, в который садится матушка с сестрой — и очень редко отец (все знакомые сразу угадывали, что он «никакой роли» в
доме не играет).
В тот день, когда произошла история с дыркой, он подошел ко мне на ипподроме за советом: записывать ли ему свою лошадь на следующий приз, имеет ли она шансы? На
подъезде, после окончания бегов, мы случайно еще раз встретились, и он предложил по случаю дождя довезти меня в своем экипаже до
дому. Я отказывался, говоря, что еду на Самотеку, а это ему не по пути, но он уговорил меня и, отпустив кучера, лихо домчал в своем шарабане до Самотеки, где я зашел
к моему старому другу художнику Павлику Яковлеву.
Доктор был неприятно удивлен, когда Прасковья Ивановна подвезла его
к малыгинскому
дому. Он хотел даже улизнуть с
подъезда, но было уже поздно.
Она величественна в своем черном платье, с желтым дряблым лицом, с темными мешками под глазами, с тремя висящими дрожащими подбородками. Девицы, как провинившиеся пансионерки, чинно рассаживаются по стульям вдоль стен, кроме Жени, которая продолжает созерцать себя во всех зеркалах. Еще два извозчика подъезжают напротив,
к дому Софьи Васильевны. Яма начинает оживляться. Наконец еще одна пролетка грохочет по мостовой, и шум ее сразу обрывается у
подъезда Анны Марковны.
Подъезжая назад
к дому, я только открываю рот, чтоб сделать Любочке одну прекрасную гримасу, как глаза мои поражает черная крышка гроба, прислоненная
к половинке двери нашего
подъезда, и рот мой остается в том же искривленном положении.
Когда Вихров подошел
к этому
дому, перепуганный смотритель, с небритой бородой и в отставном военном вицмундире, дожидался уже его у
подъезда.
Ставрогин молчал. Меж тем пришли
к самому
дому и остановились у
подъезда.
Дело происходило будто бы так: когда предводительша подвезла Лизу и Маврикия Николаевича, с «чтения»,
к дому Лизиной матери (всё больной ногами), то недалеко от
подъезда, шагах в двадцати пяти, в сторонке, ожидала чья-то карета.
Сверстовым овладело опасение, не болен ли Егор Егорыч или не уехал ли куда, и только уж с
подъездом кибитки
к крыльцу
дома огонек показался в одной задней комнате.
Но в самую минуту отъезда Хаджи-Мурата, когда он вышел на крыльцо и лошади стояли у
подъезда,
к дому Ивана Матвеевича подъехал знакомый Бутлеру и Ивану Матвеевичу кумыцкий князь Арслан-Хан.
Бельтова велела подать закуску, — вдруг раздался звонкий колокольчик, и отличнейшая почтовая тройка летела через мост, загнула за гору — исчезла и минуты две спустя показалась вблизи; ямщик правил прямо
к господскому
дому и, лихо подъехав, мастерски осадил лошадей у
подъезда.
К подъезду были поданы две тройки, и вся пьяная компания отправилась на них в брагинский
дом. Гордей Евстратыч ехал на своих пошевенках; на свежем воздухе он еще сильнее опьянел и точно весь распустился. Архип никогда еще не видал отца в таком виде и легонько поддерживал его одной рукой.
Какая-то незнакомая женщина долго объясняла ей и, видя, что она ничего не понимает, привела ее за руку
к одноэтажному
дому с
подъездом.
Боясь потерять Петра в толпе прохожих, Евсей шагал сзади, не спуская глаз с его фигуры, но вдруг Пётр исчез. Климков растерялся, бросился вперёд; остановился, прижавшись
к столбу фонаря, — против него возвышался большой
дом с решётками на окнах первого этажа и тьмою за стёклами окон. Сквозь узкий
подъезд был виден пустынный, сумрачный двор, мощёный крупным камнем. Климков побоялся идти туда и, беспокойно переминаясь с ноги на ногу, смотрел по сторонам.
В один из холоднейших и ненастнейших московских дней
к дому князя подходила молодая, стройная девушка, брюнетка, с очень красивыми, выразительными, умными чертами лица. Она очень аккуратно и несколько на мужской лад была одета и, как видно, привыкла ходить пешком. Несмотря на слепящую вьюгу и холод, она шла смело и твердо, и только подойдя
к подъезду княжеского
дома, как бы несколько смутилась.
Вдруг
к подъезду дома Бегушева подъехал военный в коляске, вбежал на лестницу и позвонил.
Сани остановились около большого странного
дома, похожего на опрокинутый супник. Длинный
подъезд этого
дома с тремя стеклянными дверями был освещен дюжиной ярких фонарей. Двери со звоном отворялись и, как рты, глотали людей, которые сновали у
подъезда. Людей было много, часто
к подъезду подбегали и лошади, но собак не было видно.
Рассуждая таким образом, очутился он в одной из главных улиц Петербурга, перед
домом старинной архитектуры. Улица была заставлена экипажами, кареты одна за другою катились
к освещенному
подъезду. Из карет поминутно вытягивались то стройная нога молодой красавицы, то гремучая ботфорта, то полосатый чулок и дипломатический башмак. Шубы и плащи мелькали мимо величавого швейцара. Германн остановился.
Между воротами стоял большой одноэтажный
дом, обращенный
подъездом к саду, в котором, кроме ближайшей кухни, построек не было, так как прекрасный флигель, конюшня и прочие постройки находились против
дома по другую сторону улицы.
С одной стороны
дома, обращенной окнами
к подъезду, была передняя, зала, угольная гостиная с окнами на улицу, и далее по другую сторону
дома столовая, затем коридор, идущий обратно по направлению
к главному входу.
Мы подкатили
к дому, где была контора банкира. Я пошел менять; бабушка осталась ждать у
подъезда; Де-Грие, генерал и Blanche стояли в стороне, не зная, что им делать. Бабушка гневно на них посмотрела, и они ушли по дороге
к воксалу.
Открылись перед ним кровли
домов, казавшихся приплюснутыми и маленькими, площадь, по которой ползали трамваи, и жучки-народ, и тотчас Коротков разглядел серенькие фигурки, проплясавшие
к подъезду по щели переулка, а за ними тяжелую игрушку, усеянную золотыми сияющими головками.
А барин Ардальон Павлыч катил себе на злобинском рысаке как ни в чем не бывало. Он по утрам чувствовал себя всегда хорошо, а сегодня в особенности. От злобинского
дома нужно было спуститься
к плотине, потом переехать ее и по набережной пруда, — это расстояние мелькнуло слишком быстро, так что Смагин даже удивился, когда его пролетка остановилась у
подъезда генеральского
дома. Встречать гостя выскочил верный раб Мишка.
Что происходило в генеральском
доме — осталось неизвестным. Но через полчаса
к подъезду подъехала фельдъегерская тройка, генерал сам усадил в экипаж свою полненькую генеральшу вместе с Мотькой и махнул рукой.
Подъехали мы
к посольскому
дому, остановились; француз мой вылез и за зеркальные двери в
подъезд ушел, а я велел извозчику подальше немножко отъехать и забился в уголок кареты — и жду. И тут вдруг я сообразил всю свою измену и меня начала лихорадка бить…
Вдруг по всему
дому звон раздался. Давно ль не умел Алексей сладить со звонком на крыльце у Колышкина, а теперь сам приделал звонки
к подъезду «благоприобретенного»
дома и каждый раз звонил так усердно, как разве только деревенски ребятишки звонят о Пасхе на сельских колокольнях.
Упруго покачиваясь на рессорах, карета подкатила
к подъезду большого, неприветливого петербургского
дома. Длинная аллея, идущая вдоль вытянутого серого фасада, освещалась лишь двумя-тремя фонарями, горящими вполнакала. Швейцар в красной ливрее помог нам выйти из кареты, — мне и Люде.
— Вы будете надо мною смеяться; но я до сих пор верую в то, что вот сейчас подкатит
к подъезду нашего
дома тройка, возьмет меня и помчит на родину, освобожденную от ее теперешних оков.
Потом они отошли
к углу
дома Троицкого подворья, стали в двух шагах от
подъезда и продолжали свои переговоры.
На перекрестке у Сретенских ворот низменный двухэтажный
дом загнулся на бульвар. Вдоль бокового фасада, наискось от тротуара, выстроился ряд лихачей.
К боковому
подъезду и подвез их извозчик.
У
подъезда своего
дома он потянулся
к Альмеру и, пошатываясь, поцеловал его в губы, по старой московской привычке — целоваться без разбора, при всяком случае.
В первое январское воскресенье Наталья Федоровна, вместе с Лидочкой возвращаясь пешком из церкви, почти у самого
подъезда своего
дома столкнулась лицом
к лицу с Екатериной Петровной Бахметьевой.
В момент приезда на набережную Боброва
к подъезду дома Ратицыных подкатила первая карета на резинах и ливрейный лакей, высадив господ, скрылся вместе с ними в
подъезде.
Оказалось, Ведерников жил в том же кооперативном
доме и по тому же
подъезду, где жил Юрка, только двумя этажами выше. Когда Лелька поднималась по лестнице, у нее так забилось сердце, и она почувствовала, — она так волнуется, что решила зайти
к Юрке передохнуть.
Когда их извозчичья пролетка въехала в ворота и поднялась
к барственному
подъезду, — она ощутила стеснение; но не желала ничем выдать себя ни перед женихом, ни перед хозяином
дома.
Ночь была морозная, лунная, и рысак быстро примчал его
к подъезду дома, где жила баронесса.
Было, однако, ровно девять часов вечера, когда он подошел
к шикарному
подъезду дома, на пороге которого он несколько лет тому назад отряс прах от ног своих.
Воспоминания о первой встрече с Минкиной, образ коварной Кати Бахметьевой — живо восстали перед графиней, когда она подъехала
к дому на Литейной и вошла в
подъезд, охраняемый почетным караулом.
Дубянская вышла одна из
подъезда дома Селезневых, у которого стояла изящная коляска, запряженная парой кровных рысаков. Когда она уже садилась в экипаж,
к ней подошел Иван Корнильевич Алфимов, шедший
к Сергею Аркадьевичу.
Не прошло и четверти часа, как он уже мчался по направлению
к Пречистенке и сидя в санях сильно жестикулировал и все что-то бормотал. Удивленный кучер даже несколько раз обернулся и подозрительно посмотрел на разговаривающего с самим собою барина. Он видел его в таком состоянии в первый раз. Выскочив из саней у
подъезда дома, где жили Шестовы, он сильно дернул за звонок в половину княгини. —
Дома? — спросил он отворившего ему лакея.
О. Иоанн не заставил себя долго ждать. Через несколько дней после отправки письма,
к подъезду княжеского
дома подъехала карета, по следам которой бежала толпа народа, и из нее вышел о. Иоанн. Благословляя по обе стороны собравшуюся у
подъезда толпу, он прошел в швейцарскую и приказал доложить о себе княгине. Она приняла его в комнате, смежной со спальней больного.
На другой день в девять часов утра Николай Ильич подходил своей плавной походкой
к роскошному небольшому домику-особняку, изящной архитектуры, с лепными художественными украшениями по фасаду, зеркальными окнами в одно стекло и шикарным
подъездом.
Дом этот находился на одной из улиц, выходящих на Арбатскую площадь, и принадлежал присяжному поверенному Николаю Леопольдовичу Гиршфельду. Смело нажал Петухов пуговку электрического звонка, и по лицу его разлилсь даже довольная улыбка от этой смелости.
К парадному
подъезду подкатили элегантные сани, из которых вышли два молодых человека и вошли в крытый
подъезд дома.
Он не вошел в парадный
подъезд, а повернул
к левому флигелю, где жил с семьей камердинер Колесина, Евграф Евграфович, и, кроме того, помещалась и другая прислуга
дома.
Уже начиная с сумерек
к подъезду дома стали вереницей подъезжать изящные экипажи, привозившие целые семьи — мужчин во фраках, дам и девиц в бальных нарядах.